Форум Багеровской средней школы (БСШ №1)

на короткое обсуждение истории

sergant
Да 1973 год этим отличался. Помните как ровесник Ольшанского (вылетела фамилия из головы) заблудился в каменоломнях с девушкой, которую увлек рассказами о приключениях и уговорил сойти с поезда и посмотреть каменоломни - это было уже после окончания школы, и их искали целую неделю. Хорошо, что он зашел в наши дворы и хорошо. что мы всей компанией не отправились с ними, хотя собирались. поэтому было кому сообщить, что они не вернулись. Уронив фонарик в колодец, они не могли двинуться с места, если, кто помнит, у колодца узкая тропинка. Хочу отметить, что девочки тоже готовили взрывпакеты(технологию помню) и ходили в каменоломни.
Жданов И.В.
То был не ровесник, а сам Валерик, который приехал на сессию в Керчь.
ЕЛЕНА
Кстати, а Валера давно что-то не заходил на сайт...Он бы нам много рассказал про свои шалости...

Вот и появилось желание написать об этом происшествии.
Я тогда приехал на сессию в Керчь и жил у Орловых (о них пишет Федор Коноплин, тогда они жили уже в Керчи), В Керчи был филиал Севастопольского приборостроительного института.
Итак, все по порядку, - это случилось в конце мая 1973 года. После того, как мы побывали у Гены Бондаренко, где собрали факел из консервной банки, набрали пакли, взяли бутылку керосина. И с ОДНОЙ (!) коробкой спичек пошли в катакомбы. До этого я очень часто болтался там под землей, по-моему, не было ни одного закоулка в багеровских каменоломнях, в которых бы я не побывал. Я настолько привык к каменоломням, что опасностей, которых там не мало, не предвидел, вероятно, поэтому я и взял только один коробок спичек, а сумки с паклей и бутылки керосина должно хватить на очень длительное путешествие под землёй.
Я увидел впервые багеровские каменоломни в 1962 году, - на всю жизнь осталась картина: освещенные заходящим солнцем, высокие стены из ракушечника и входы в таинственные подземелья. Этот ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ вид произвел на меня очень сильное впечатление, мне хотелось залезть, исследовать там все…. Надо сказать, что это чувство у меня не пропало полностью даже до настоящего времени.
Оделись мы, как обычно одеваются летом в Керчи. Путешествовать в каменоломнях, долго не планировали. Дошли мы до хаток (сейчас на этом месте большой обвал, вызванный строительством над каменоломнями, возможно, строители сваи пробовали забивать), покурили, и там спички забыли. Хватились спичек только тогда, когда остались без света под школой. Решили побыть в полной темноте. Загасили факел, и когда его захотели зажечь, спичек не оказалось. Если кто помнит, - этот район был перегорожен замуровками и вход туда был тогда один. Мы находились прямо за первой, самой большой замуровкой, которая отделяла нас от центральной штольни. Почему - то был уверен, что нас вытащат, и эта уверенность меня не покидала до нашего спасения. На руке были часы, да в полной темноте никакого толку от них не было, тогда я разбил стекло на часах, как мне это удалось, не помню. После того, как стекло было разбито, попытался нащупать положение стрелок, но руки быстро перестали ощущать мелкие детали, т.к. они быстро покрылись слоем серой глины, ведь ими приходилось ощупывать все вокруг. Часы остановились, внутрь часов попала пыль, (эти мелкие частички ракушечника называют тырсой). Понять сколько мы сидим под землей, нам помогал шум, вернее, слабый гул от проезжающих над нами машин (почти над нами проходила дорога на карьер). Надо было, что-то делать, чтобы не умереть от обезвоживания. Очень хотелось пить. Надо было двигаться, т.к. долго лежать на сырых холодных камнях нельзя (начинались судороги). Стало понятно, что нам надо было выбираться в центральную штольню, там есть надежда, что нас найдут быстрее, или наткнутся на нас случайно. Ведь если мы потеряем сознание, то не услышим, что по центральной штольне кто-то идет. Кто-то до нас, путешествуя в каменоломнях, оставил суровую нить – верёвку достаточно длинную, помню, что эта веревка попадалась нам на глаза почти от самого входа в каменоломни, где она петляла по катакомбам, - не знаю. Подумалось, - может быть, по ней мы сможем пробраться к выходу. За замуровкой верёвка была, - это точно! Мы её видели, когда проходили мимо замуровки по центральной штольне. Итак, для этого надо было разобрать замуровку, отделяющую нас от центральной штольни. Начал искать замуровку, т.к. невозможно понять в какой стороне она находится (в темноте и полной тишине ориентировка полностью теряется). В полной темноте и тишине вся надежда на слух (если ты не один!!!) и на тактильную чувствительность. Обшарив все закоулки, наткнулся на замуровку, её высота была более 2,5 метров и она состояла из камней, сложенных в два ряда. Для того чтобы достать до её верха, надо было собрать подставку из камней. Камней вокруг много, но если отойти от замуровки, то придется опять на ощупь её искать. Спасало то, что, разговаривая друг с другом можно было по направлению звука ориентироваться и направление на замуровку не потерять. Через КАКОЕ-ТО время подставка для разборки замуровки была собрана, и теперь я мог спокойно доставать до её верха, и можно было спокойно сбрасывать камни вниз. К сожалению, я не мог видеть нависающих камней, которые ограничивали возникающее отверстие и в итоге все эти нависающие камни на меня рухнули, слава Богу, не убили, - камни там были не маленькие.

Это одно и то же место, только по-разному освещено. Высокая наваленная груда камней осталась от замуровки, которая отделяла этот каменный мешок от центральной штольни.

После того, как замуровка была частично разобрана, я перебрался в центральную штольню, казалось каждый сантиметр был обшарен, в поисках верёвки, но первая попытка её найти окончилась неудачей, чтобы не потерять друг друга мы постоянно переговаривались, помню судороги, которые начались внезапно. Перебрались через замуровку в центральную штольню, и я опять принялся искать верёвку. Когда верёвка была найдена, обложил её камнями, для того чтобы отметить, зафиксировать это место. Это место должно быть ОСНОВНЫМ. Теперь, если бы мы пытались найти выход по веревке, всегда смогли бы вернуться на наше ОСНОВНОЕ место в центральной штольне. Потерять это место означало бы однозначно - смерть. Итак, мы были уверены, что всегда сможем вернуться назад в центральную штольню, к разобранной замуровке и не проскочить это место при возвращении. Очень беспокоило, что мы можем пройти рядом с выходом ночью и не увидеть его. Возможно, была глубокая ночь, когда пошли по веревке, давно не было слышно характерного гула от проезжающих машин, а возможно, что во время нашего движения гул от проезжающих машин не услышали.

Это тот самый кап и водопой. Тогда в 73 тут никаких банок и кружек не было.

К этому времени чувство времени уже было окончательно потеряно. Но самое главное, что удалось услышать, это капающую воду с потолка!!! Т.е. возможно, где-то рядом мог оказаться водопой, обшаривая каждый сантиметр, по звуку капающей воды, вышел (или выполз) на водопой (водопой, - это такая груда наваленных, поставленных друг на друга камней под местом, где вода сочится из камня). Надо было забраться на эти камни, и высасывать воду из камня. Водопои, вероятно, строили партизаны и в месте, где сочится вода, в ракушечнике были сделаны небольшие углубления, там вода собиралась. В своей жизни никогда больше не пил слаще воды, чем та, которая спасла нам жизнь. От водопоя уходить нам не хотелось, но в этой сильной сырости на камнях лежать было невозможно, и во вторых, нельзя было, находится далеко от центральной штольни от ОСНОВНОГО места. Насытившись водой, отметили водопой камнями, привалили верёвку и пошли (или поползли) дальше. Начались какие-то кручи, с которых я сваливался вниз. Потом забирался вверх, и мы шли ползком дальше по этой веревочке, ощупывая каждый камень. Затем короткий низкий проход, пришлось пригнуться, и надо было спускаться вниз, похоже, что ниточка вела явно не к выходу!!!

Перед этим домом был въезд в электроску. В самом доме находилась электростанция (генератор, работающий на солярке). Отсюда и название электроска. Тут все пропиталось соляркой и её запах и сейчас ощущается глубоко под землей.

Пошел разбираться. Через метров 100 провалился в дырку на второй ярус, - вся кожа спины в лохмотья. Теперь стало ясно, – мы забрались в электроску. Из электроски, наверх в темноте не выбраться, а вот шею сломать, можно. Электроска это более новые каменоломни, там я играл с ребятами из карьера в казаки разбойники. Тогда (в середине 60х) все штольни были освещены, - электричество для освещения этих штолен вырабатывала электростанция. Сейчас это двухэтажный жилой дом на карьере. В электроску вел большой широкий вход, такой, что мог спокойно проехать грузовой автомобиль. Этот вход в конце 60х засыпали полностью. И сейчас на месте этого въезда-прохода огород перед двухэтажным домом. Из электроски есть проходы и дальше. Это самая непосещаемая часть Багеровских катакомб. Вообще-то была небольшая дырка в электроску, она выходила в какую-ту помойку метров 300-400 от двухэтажного дома. Сейчас, скорей всего, эту дырку засыпали, а может она и сейчас есть, хотя вряд ли. Но в темноте до этой дырки добираться было невозможно, т.к. от нас она была очень далеко, в электроске мы бы могли провалиться окончательно на второй ярус (этих дырок там огромное множество) переломав себе шеи. Если бы мы тут остались, то наверняка бы погибли. В электроске нас искали бы в последнюю очередь. Надо было возвращаться, на обратном пути ещё раз провалился в дырку, еле вылез. Вслушивались, - как бы не пропустить водопой. Как велико было наше разочарование, когда я нащупал горку камней ОСНОВНОГО места!!!! Это означало, - мы водопой потеряли. Метку водопоя мы так и не нащупали, также не услышали капающую воду. Место, где нить была привалена камнями было пологим, а поэтому, возможно, веревка вырвалась из под камней, которыми мы её привалили. Мы можем остаться без воды, - это мы поняли, когда добрались обратно в центральную штольню к разобранной замуровке. Я ещё несколько раз возвращался назад по веревке в поисках водопоя. Что бы не потерять друг друга, надо было друг другу, периодически, что то кричать, а в промежутках между «ауканьями» слушал - не капает ли вода. Оказалось, что наши окрики далеко не распространяются, и очень быстро наступала полная тишина. Можно было бы предположить, что и наши крики о помощи никто не услышит. Звука капающей воды я так и не услышал - куда то всё пропало. Поиски водопоя пришлось прекратить, т.к. силы были уже на исходе, а силы надо было беречь.
Мы постоянно что-то слышали, - это были фантомные звуки, они на самом деле не существовали (не мог ведь, к примеру, петь хор под землей). Но если сложные, гармоничные звуки можно было идентифицировать, как ложные, то какие-то, кажущиеся нам, отдаленные разговоры в пол голоса можно было принять за настоящий разговор, единственное, что их отличало от реального звука, - нельзя было сказать, с какой стороны приходили эти звуки. Эти псевдо-звуки окружали нас со всех сторон. Мы даже пытались окликнуть говорящих и звали на помощь. После наших воплей эти голоса не надолго замолкали, а затем принимались бубнить заново. Также периодически слышались шаги. По прошествии большого промежутка времени, вспоминая эту историю, понимаешь, что ты не можешь вспомнить ту гробовую тишину катакомб, и сплошную темень, - всё равно вспоминаются какие-то очертания чего-то, и вот этот ложный шум. В итоге мы престали обращать на эти звуки внимания, т.к. проку от них никакого, отвечать на них было накладно, - силы уже изрядно нас покидали. Опять развилась страшная жажда, и было очень холодно. Встать, и искать водопой не было сил. Надежда на спасение, тем не менее, оставалась. Надо было теперь только ждать, - ведь мы находились в центральной штольне. И если бы нас искали, то на нас бы сразу наткнулись. Во сне видели воду (или не во сне? – Начинались галлюцинации?? ). Непонятно, где начинался сон и где он кончался, да и глаза, что открывай, что закрывай, - ничего не видно, кроме каких- то зрительных наваждений. Во рту пересохло, и все сильно окаменело. Язык просто превратился в камень, я его почти не ощущал. Слоем жесткой глинистой пленки была покрыта вся ротовая полость, по мере того как мы теряли влагу, эта пленка твердела, превращаясь в каменный панцирь. Лежать в холоде было трудно, - сводило все тело в судорогах, а поэтому мы находили в себе силы вставать и немного двигаться. О смерти не думали. Во сне опять я видел воду и опять слышал шаги, но однажды, в отличие, от тех фантомных, эти звуки явно приближались и имели направление. Открыл глаза – где-то очень далеко мелькнул свет, я понял, - это наше спасение. И я опять, кажется, заснул. Первыми словами, которые я четко услышал, были: «Да вот они!».

Вход в партизанку. Когда-то это был большой вход старые Багеровские каменоломни. Его почти засыпали 67-69 годах.

Вышли на поверхность четко не помню где, кажется из полузасыпанного хода на карьере (Вход в партизанку). На улице была ночь. Заканчивались шестые сутки, с тех пор как мы ушли в каменоломни.
Мои родители приехали после того, как получили телеграмму от Орловых, о том, что я пропал. Среди спасающих меня, я четко помню папу и маму. Вот так, в общих чертах, это было…